Память у неё и прочие многие таланты в разы превосходят мои.
Я лишь недавно сказала ей, что веду блог и он имеет некоторую популярность.
Тогда она дала мне рукописный текст, чтоб я опубликовала несколько её воспоминаний, ей хочется быть услышанной.
ВОЙНА
Мне было шесть лет, когда началась Великая Отечественная война.
Наша семья жила на окраине Харькова в тихом патриархальном районе, который назывался Липовая роща и Красная Бавария.
Да, было два названия.
Район состоял в большинстве своём из частных домов и садов с цветниками.
Многоквартирным был наш одноэтажный дом, принадлежащий мебельной фабрике, где папа работал техноруком, как тогда на Украине называли главных инженеров.
В то время труд дипломированных специалистов высоко оплачивался, семья жила обеспеченно.
Когда началась война, папе был 31 год, маме 28 лет, сестрёнке Людочке 4 года, а Валюньке 2.
В фильмах о войне часто, показывая её начало, представляют толпы людей с тревожными лицами возле уличных репродукторов.
Этого в нашем районе не было.
Слово "война" я услышала утром по радиоприёмнику, когда вся семья завтракала.
Я не понимала, что это такое, но сообщили о том, что бомбили Киев, другие города.
В географии я тогда была не сильна, но Киев хорошо знала, там родились я и Люда, жили мамины родители с младшими братьями и много других родственников.
Родители были очень взволнованы, говорили, что надо заказать телефонный разговор с Киевом, чтобы узнать, как у них дела.
Мы часто ездили в Киев, очень любили его.
До войны часто передавали песни о войне, что мы готовы к отпору врага.
Я любила их слушать, многие помню до сих пор, но глубинный смысл не понимала.
Например :
Нас не трогай
Мы не тронем
А затронешь- спуску не дадим
И в воде мы не утонем
И в огне мы не сгорим
В этой песне были слова, что врагу мы покажем, "где у нас зимуют раки, как зовут у Кузьки мать".
И другая песня :
Если завтра война, если завтра в поход,
Если чёрные силы нагрянут
Как один человек весь советский народ
На защиту Отечества встанет
И в нашем доме, и в окрестных было очень много детей нашего возраста, мы все любили играть в нашем тихом Канатном переулке, у нас было счастливое безмятежное детство.
Довольно скоро я услышала, что родители говорят : мужское общежитие (большая комната с отдельным входом в нашем доме) опустело, всех призвали на фронт, как и многих других парней с фабрики, из соседних домов ..
Фабрика вместо мебели стала что-то выпускать для нужд фронта, тоже услышала.
В Киеве на фронт ушли все папины родственники-мужчины.
Папиному родному брату в призыве отказали из-за повреждения позвоночника в детском возрасте.
Но он это преодолел тренировками, закончил Речное училище, работал в Днепровском пароходстве.
И тогда он ушёл в Киевское ополчение.
О том что Киевское ополчение было разбито, как и о трагедии регулярных войск под Киевом я узнала уже взрослым человеком.
Забегая вперёд скажу, что все папины двоюродные братья погибли на фронте, а судьба родного брата долгие годы годы оставалась неизвестной.
Во время и после войны узнать это было очень сложной проблемой.
Удалось выяснить только в 1973году от соседа по палате в санатории в Крыму, что в родном городе этого соседа- Черновцах, улица названа именем папиного брата (
- не буду говорить фамилию нашей семьи и приводить реальные имена, пока не готова к такому развирту).Папин брат после разгрома Киевского ополчения вместе с уцелевшими попал в партизанский отряд, геройски погиб где-то вблизи Черновиц года за полтора до окончания войны.
Но вернёмся в 1941й год.
Я тогда не разбиралась в месяцах года, но могу предположить, что это был июль.
Однажды утром, когда я и сестрёнки, проснувшись, хотели как обычно пойти умываться и завтракать, мама притормозила нас, сказала, чтобы мы поиграли, она нас позовёт позднее.
В приоткрытую дверь гостиной я увидела, что весь пол у нас устлан матрацами, там полно чужих людей : человек 20 женщин с детьми, несколько стариков.
Несмотря на утро, у них был измученный вид.
Мне было очень интересно, и я осталась возле приоткрытой двери.
Скрутили люди матрацы, мама всех покормила завтраком.
Спросила, что они будут делать дальше.
Они сказали, что постараются сесть на любой поезд и уехать на восток.
Поблагодарив маму, они взяли свои котомки и сказали : тикайте со своими детками, эти звери и до Харькова доберутся.
Потом из разговоров взрослых я узнала, что эти измученные люди вечером пытались отдохнуть около нашего дома на скамейках и прямо на земле около нашего дома, родители не смогли смотреть на это спокойно, с помощью соседей принесли матрацы из брошенного мужского общежития и пригрели их у себя до утра.
Там были жёны наших военных с детьми, еврейские и польские женщины с детьми и старыми родителями, они рассказали, что во Львове зверствуют украинские банды, и что они рады, что сумели убежать.
Родители не верили, что немцы дойдут до Харькова.
Через некоторое время жильцы нашего дома стали рыть во дворе бомбоубежище, его называли щель..
Мы, дети, крутились рядом.
Если до войны над Харьковом где-то и пролетали самолёты, то я их не видела.
Тогда самолёты называли аэропланами, мы их видели на картинках.
Однажды мы, куча малышей, играли как обычно в своём тихом переулке и увидели невысоко в небе самолёт.
Стали приплясывать и петь :
Аэроплан, аэроплан
Посади меня в карман
А в кармане пусто
Выросла капуста
Я хорошо на всю жизнь запомнила смеющееся лицо лётчика, его светлые волосы, выбивающиеся из-под шлема, кабина сверху была открыта.
И вдруг он начал по нам стрелять.
От страха мы попадали на землю, только тут я увидела на борту самолёта чёрный крест.
Моя сестра Людочка прижалась к забору, снаряд или пуля, уж не знаю как назвать, впились в забор чуть повыше её головы.
Самолёт улетел, сосед выковорял из забора эту пулю и отдал папе, в это время на фабрике начался обеденный перерыв.
К счастью, немец торопился, никто из нас не был ранен и убит.
Я начала понимать, что такое "война".
Харьков был крупным промышленным городом.
Довольно скоро начались регулярные фашистские налёты, преимущественно по ночам.
В небо они выпускали множество осветительных ракет.
Под звуки сирены мама хватала нас, сонных, какой-то узелок и бежала в щель.
А мы не хотели спускаться под землю, нам нравились эти разноцветные ракеты.
Папа устремлялся на фабрику, если сбросят туда бомбы-зажигалки- тушить.
Уже многие эвакуировались из Харькова, как я слышала разговоры взрослых.
Бабушка (мамина мама) сообщила, что они уезжают на Урал, энергетикам дают эшелон, но в какой город Урала, они пока не знают.
Дедушка работал на строительстве электростанций, я часто слышала что он строит электростанцию в Кременчуге.
К нам на помощь маме они послали маминого младшего брата, которому в мае исполнилось 18 лет.
Он был сноровистым хозяйственным парнем.
Бабуля советовала не тянуть дальше с эвакуацией, отправляться на Волгу, севернее Казани, где было их родовое место, и там ждать, куда двигаться дальше, по их адресу прибытия или папы, когда эвакуируют его фабрику.
Продолжение следует
Journal information